Зимой 2012 года я делала материал для [местной] газеты «Прогород». Я как журналист начинала в этом издании — мне было 22 года, я училась на четвертом курсе. Говорухин тогда агитировал за Путина в рамках его предвыборной кампании [перед выборами президента в марте 2012 года] и ездил по городам. Мы не писали о политике, но мне было важно узнать его отношение к выборам, пойдет ли он сам на выборы, что он любит покушать… В общем, такие вопросы — ни о чем и обо всем.

Поскольку у меня были хорошие отношения с местными чиновниками, они устроили встречу с Говорухиным для интервью. Она происходила в ресторане национальной кухни «Ехрем Хуща» — он принадлежит семье местных политиков, и его часто посещают чиновники. В тот момент в ресторане кушали глава города, нынешний депутат [Госдумы] Леонид Черкесов и глава администрации города. Меня отвели в отдельную комнату, чтобы я спокойно могла задать вопросы. Он уже сидел там, меня ждал. Помню, он болел: чихал, кашлял, и горло у него был обвязано черным платком. Когда я зашла, он сразу посмотрел на мои ноги и сказал: какие красивые ноги, как у украинок. Не знаю, почему такое сравнение, — вам, мужчинам, виднее.

Я не скажу, что была одета вульгарно. Это была зима. Было холодно. На мне были плотные теплые непрозрачные колготки, платье и кардиган. Платье было недлинное, но все было в пределах нормы. Я начала ему задавать вопросы. Он параллельно начинал отвечать и, сказав пару предложений, вдруг сменил тему. Дословно я не помню, что он сказал, но смысл такой: «У тебя такие красивые ноги, ты не могла бы снять колготки? Сними их, пожалуйста, и походи возле меня из одного угла в другой. Я бы отвечал на твои вопросы и смотрел бы на твои ноги».

Я, конечно, растерялась. Я первый год работала. Такое было первый раз — когда известный человек, которого я в детстве видела по телевизору, вдруг такое говорит. Видя, как он кашляет, я ответила: «Извините, я, наверное, заболею, лучше я этого делать не буду». Потом еще несколько вопросов задала, и он говорит: «Давай продолжим интервью в другом месте. Выпьем вина, проведем эту ночь вместе. Ты бы хотела сняться в моем кинопроекте? У меня снимаются очень красивые девушки». Я на тот момент была замужем, и для меня это вообще было неприемлемо. Я сказала, что об этом и речи быть не может. В ответ он поставил ультиматум: мол, тогда вообще интервью не дам. Я очень разозлилась и сказала, что тогда ему придется заплатить мне денег за то, что я пришла сюда, потратила свое время, и пусть еще отдаст гонорар за невыпущенный материал. Но это его не испугало.

Тогда я сказала, что если он не продолжит со мной общаться, я устрою скандал и как журналист об этом напишу. Так как велась диктофонная запись, это все же, видимо, его остановило. После этого я пару вопросов всего задала. Получился в итоге маленький материал ни о чем. Диктофонной записи у меня нет. Я была тогда неопытной студенткой-журналисткой, запись была сделана на рабочий диктофон. К сожалению, на этот момент не удалось сохранить диктофонные записи тех лет.

Коллегам я рассказала об этом — и то не сразу. Когда сидели в компании, что-то отмечали. [Сейчас] иногда вспоминаем, чтобы посмеяться. Спустя годы я смогла рассказать об этом общим друзьям. Сейчас я отношусь к этому как к забавной истории. Выводить это в публичную плоскость не хотелось, ведь я не обижена на него. Мне неинтересно слушать извинения Говорухина, это было давно. Но я не думала, что Говорухин будет отрицать даже, что был в Чебоксарах. Это, конечно, смешно.

Понимаю, что у этого человека есть свои достоинства и недостатки. Он так относится к женщинам — ну, пусть так относится. Больше всего меня задело то, что после признаний журналисток [в том, что к ним приставал депутат Госдумы Леонид Слуцкий] в их адрес последовала критика, и кто-то смеет говорить, что они придумали свои истории. Я решила просто поддержать их своим постом. На мой взгляд, это говорит о том, что на самом деле права [женщин] не защищены, принижается их статус. Мне это всегда было обидно. Во мне видят, извините, попу или грудь, когда можно оценивать мои интеллектуальные способности.